• Головна
  • Волинь у літературі: луцька конспірація
06:17, 10 січня 2017 р.

Волинь у літературі: луцька конспірація

Генерал-майор НКВС Олексій Федоров у 1981 році видав книгу спогадів про діяльність радянських партизанів «Последняя зима». Частина тексту стосується Волині. Автор розкриває цікаві моменти конспіративної мережі в розділі «Луцкие подпольщики», - повідомляють "Хроніки Любарта".

***

Никого в местечке Рожище не удивило, что доктор Франтишек Фрид открыл собственную клинику. Появились же частные магазины, ресторанчики, мастерские, так почему и врачу не открыть небольшую частную больничку! Были бы только деньги.

Возмущало рожищан другое. Всем известно, что доктор по национальности чех. Теперь же Фрид, пользуясь тем, что хорошо знает немецкий язык, объявил себя фольксдойчем и завел дружбу с оккупационными начальниками. Он и лечит их, и в гостях бывает то у гебитскомиссара, то у фельдкоменданта, да и у себя в доме всегда рад принять этих негодяев. Вот как устраиваются бессовестные люди! Мало Фриду собственной клиники, недавно открыл он еще и аптеку в селе Переспа. Раскатывает себе из местечка в село да обратно...

А кого в кучера взял! Этому тоже простить нельзя! На козлах докторской упряжки восседает Василий Николаевич Бега. До войны был он сельским активистом в Тихотине, пользовался общим уважением, а теперь вон куда подался! Правда, не у немцев служит, но все-таки... Шел бы лучше в партизаны. Нет, духу не хватает у Беги, на козлах-то, конечно, спокойнее!

Так думали, так рассуждали жители местечка, не подозревая, что Василий Бега — руководитель самой большой в районе антифашистской подпольной группы, а доктор Фрид — деятельный ее участник.

Покинуть буржуазную Чехословакию заставили доктора его революционные взгляды, жажда активной борьбы с фашизмом. В 1937 году он уехал в Испанию и стал врачом одной из интернациональных бригад. Возвращаться на родину после испанской войны для Фрида было рискованно. Он эмигрировал в Польшу, где подыскал себе должность сельского врача. Работа нашлась в далеком волынском селе Доросины, и это оказалось к лучшему. В 1939 году пришла сюда Советская власть. Доктор встретил ее с огромной радостью.

В первые же месяцы немецкой оккупации оставшиеся в тылу коммунисты привлекли Фрида к подпольной работе. Доктор взялся за нее без малейших колебаний. По заданию подпольщиков Фрид переехал в районный центр — Рожище, вошел в доверие к немцам, открыл больницу, а потом и сельскую аптеку километрах в двадцати от местечка.

Положение, которое сумел занять Фрид, было на редкость удобным для подпольщиков. Близость доктора к фашистскому начальству позволяла ему добывать немаловажные разведывательные сведения. Больница и аптека стали отличным местом для конспиративных встреч. Нужные люди приходили сюда якобы за врачебной помощью, за лекарствами, ни у кого не вызывая подозрений. Причем с этими людьми имел возможность говорить не только Франтишек Фрид, но и сам руководитель подпольщиков Василий Бега, поскольку он работал у доктора.

Однако это еще не все. Выглядевшие вполне закономерными частые поездки Фрида со споим кучером то в Луцк за медикаментами, то в Пересну проверить аптеку совершались в интересах подпольной организации. Аптекой заведовал свой человек. Помимо всего прочего он имел возможность, не отходя от фармацевтических весов, прямо через окно, выходившее на шоссе Коведь — Луцк, следить за немецкими автомашинами, видеть, какие и куда ведутся перевозки. В клинике нередко укрывались под видом больных работники подполья. Из медикаментов и перевязочных материалов, отпускаемых немцами Фриду, удавалось выкраивать немалую долю и для нужд ближайшего партизанского отряда.

Волинь у літературі: луцька конспірація, фото-1

Руїни в Луцьку після боїв. Від скульптури залишилися тільки "штани", а від танку - брухт

Мнимая коммерческая предприимчивость доктора отлично прикрывала совсем иные дела. Но до чего же угнетали Бегу и Фрида, как болезненно отзывались в душе косые взгляды, а порой и откровенно презрительные усмешки советских людей по их адресу! Впрочем, таков удел многих подпольщиков.

Полностью отбрасывать вынужденную игру в «хозяина» и «работника» Фрид с Бегой могли главным образом во время дальних поездок. Вот и теперь, возвращаясь из Переспы в Рожище, они, как только выехали за село, начали разговор уже без всякой конспирации.

— Все в порядке, Василь Николаевич! — сказал Фрид. — Приходил вчера в аптеку связной от Крука. Отряд готов принять группу военнопленных из Луцка. Проводник будет ждать в землянке у Матвейчука. Срок дали нам недельный. Уложимся?

— Обязаны уложиться, хотя группа в Луцке скопилась большая. Двадцать четыре человека! Все проверенные, с оружием. Надо бы мне самому по этому делу в город съездить. Сможешь меня туда отправить?

— Что за разговор! Завтра же отправлю. Резервные наряды есть. Поедешь за лекарствами, и все. И пожалуй, ехать надо на комендантской машине. Надежнее! После того как я проиграл этому фон Бальцу двести марок, он особенно со мной любезен. Захватить тебя не откажет, а машина каждый день в Луцк ходит.

— Добре! — усмехнулся Бега. — Помощи коменданта в таких делах мы никогда не отвергали.

На другой день Василий Николаевич действительно уехал в город, удобно расположившись рядом с шофером Немецкой машины. Он сошел у аптечной базы, получил там медикаменты, полагавшиеся по наряду, и уже потом направился в другой конец города.

Царские чиновники строили в Луцке безвкусные особнячки с колоннами, польские паны воздвигали здесь готические костелы и на западноевропейский манер крыли дома черепицей, оккупанты же ничего не строили, а только прибили на углах улиц новые указатели: «Гитлерштрассе», «Герингаллее», «Цитадельштрассе», но для Василия Беги как был Луцк старинным украинским городом, центром родной Волыни, так им и остался. Василий Николаевич знал, что сейчас он шагает по Октябрьской улице, а не по Гитлерштрассе. Стоявшие на перекрестках полицейские, идущие по тротуару немецкие солдаты, катившие в автомобилях офицеры вермахта были только незваными гостями в этом городе.

Для Беги настоящими хозяевами Луцка по-прежнему являлись советские люди. Пусть им плохо теперь, пусть многих из них бросают за колючую проволоку лагерей и в казематы древнего замка на берегу Стыри, все равно хозяева остаются хозяевами! Есть среди них такие, что смело действуют наперекор пришельцам. Вот и Мария Ивановна Дунаева такая.

Кучер рожищанской приватной больницы с оттягивающим ему руку ящиком медикаментов свернул на улицу 1 Мая и чуть замедлил шаг, поравнявшись с домом № 11. На подоконнике крайнего окна стояло два горшка с геранью, не один, а два. Значит, можно было входить.

Мария Ивановна стирала. Она вытерла руки и встретила Бегу как старого знакомого. Ближайшие соседи Дунаевой считали Василия Николаевича даже ее кумом из Рожищанского района.

— Крук может принять, — сообщил Бега. — Пункт сбора в селе Переспа.

— Хорошо, — кивнула хозяйка. — Люди будут там через три дня.

— Доберутся? Документы крепкие?

— Документы надежные. Люди прибудут в Переспу под видом украинских казаков, брошенных на борьбу с партизанами. У них там и взводный есть, все как полагается. Отправить думаем на попутных машинах.

— Понятно! Но тогда им лучше через Рожище не ехать. Комендатура может перепроверить, позвонить в Луцк. Пусть, не доезжая до Рожища, сойдут и лесом пробираются к шоссе, уже по ту сторону местечка. Дальше можно опять на попутных.

— Учтем... Скажу кому надо. А в Переспе где явка?

— Один должен зайти в аптеку. За прилавком будет стоять мужчина в очках. Пароль: «Мучает изжога... Чем сможете помочь?» Мужчина ответит: «Дам соды, но при возможности покажитесь врачу».

— Изжога! — усмехнулась Мария Ивановна. — Ох, если б только она людей мучила!..

Затвердив пароль и отзыв, хозяйка квартиры проводила Бегу до дверей.

Василию Николаевичу и его связным приходилось иметь дело в Луцке только с Марией Дунаевой. Но Бега отлично понимал, что в городе развернула работу большая, хорошо налаженная организация.

У сельских подпольщиков немало трудностей вызывал прием людей из города и отправка их дальше, к партизанам. Однако у горожан в этих делах трудностей, конечно, было во много раз больше! Надо прежде всего тщательно проверить каждого желающего выбраться из концлагеря на волю... Что он за человек? Достоин ли доверия? Не провокатор ли? Невероятно сложно организовать побег, но ведь затем надо еще где-то спрятать бежавших, одеть и обуть их, снабдить документами. Вот теперь новую партию будущих партизан удалось замаскировать под украинских казаков, вооружить. Шутка ли! Нет, конечно, в городе есть сильное советское подполье, и у тех, кто в нем работает, хорошие головы...

Через несколько дней бывшие военнопленные, а затем мнимые казаки, благополучно прибыли в партизанский отряд. И действительно, освобождая их из концлагеря, луцкие подпольщики приложили много труда, того особого, скрытого от посторонних глаз труда, который требует умного, тонкого расчета, величайшей осторожности, непоколебимой душевной силы.

Для организации подпольной борьбы с оккупантами городской комитет партии оставил в Луцке молодого коммуниста Виктора Васильевича Измайлова. Незадолго до войны он впервые приехал сюда после действительной службы в армии. Уволенный в запас офицер начал работать мастером в одном из ремесленных училищ. Знакомых в городе Измайлов почти не имел. О партийности Виктора Васильевича знали считанные люди, причем всем им предстояло эвакуироваться в глубь страны. Оба эти обстоятельства были немаловажным преимуществом будущего руководителя подпольщиков.

Волинь у літературі: луцька конспірація, фото-2

Deutsche Ukraine-Zeitung - не єдина пронацистська газета, яка видавалася в Луцьку в той час

На некоторое время Измайлов исчез, а после захвата Луцка фашистами появился здесь снова. Для оккупантов он был человеком, якобы дезертировавшим из Красной Армии. Советским же людям рассказывал, что бежал из плена. Без особого труда Измайлов поступил возчиком на торговый склад. Эта работа позволяла ему бывать в разных концах города, общаться со многими жителями Луцка и постепенно подыскивать нужных для подполья товарищей. Нащупывать подходящие кандидатуры помогал Виктору Васильевичу его брат Вячеслав, местный старожил, адвокат по профессии.

Ну кого в Луцке мог радовать пресловутый «новый порядок», принесенный на штыках оккупантов? Лишь жалкую кучку изменников и предателей. Многие, очень многие советские граждане готовы были включиться в борьбу с захватчиками.

— Я в этом не сомневаюсь, — говорил брату Виктор Васильевич, — но нам нужны только самые надежные, самые смелые!.. Причем нужны люди, занимающие положение, которое позволит им принести делу наибольшую пользу. Подумай, нет ли подходящих мужчин или женщин в типографии, среди медицинских работников, среди служащих немецких учреждений? Понадобится и опытный радист.

Таких людей искали. Каждого Измайлов тщательно проверял. Вскоре в антифашистскую организацию вошли инженер-полиграфист Алексей Ткаченко, фельдшер Варфоломей Баранчуков, корректор газеты «Волынь» Мария Галушко, кучер магистрата Дунаев и его жена Мария Ивановна, шеф-повар офицерской столовой Антон Колпак, учетчик кирпичного завода Прасковья Савельева, артист городского театра Борис Зюков... Прошло еще немного времени, и подпольщиками стали официантка излюбленного гестаповцами ресторана «Днепр» Зинаида Бибикова, мастер по ремонту радиоприемников Андрей Зворыкин, уборщица генералкомиссариата Анна Остаплюк, горничные офицерской гостиницы Нина Карст и Марийка Василенко.

Трудно было жене советского офицера Марии Григорьевне Галушко работать в дрянном профашистском листке, не легче и Дунаеву возить немца бургомистра, а комсомолкам подавать гитлеровцам выпивку или убирать за немецкими офицерами в гостинице. Но в интересах общего дела всем им приходилось оставаться на своих, очень выгодных для подполья местах. Вступили в организацию люди и без определенной работы, но смелые, энергичные, готовые отдать все свои силы борьбе с фашизмом. В их числе — Петр Болдырев, Наталия Косяченко, Александра Белоконенко, Николай Григорьев (Петров), Олег Чаповский.

Всего в распоряжении Виктора Васильевича оказалось до двадцати человек. На первое время этого было достаточно. Ведь многие советские патриоты, и не участвуя в повседневной деятельности подполья, охотно помогали ему проводить отдельные операции. Свои имелись повсюду, даже в городской полиции. Больше того, подпольщикам удалось установить связь с антифашистски настроенным офицером-переводчиком из гестапо. И он в нескольких случаях оказался полезен. При его содействии, например, Паша Савельева смогла, оставив работу на кирпичном заводе, поступить писарем в канцелярию концлагеря…

…Вскоре в лагерной канцелярии появилась девушка-писарь, рекомендованная переводчиком гестапо. Немцы были довольны аккуратной, исполнительной «фрейлейн Савельеф». Тяжело давалось Паше ее внешнее спокойствие за рабочим столом. А сколько выдержки, мужества, осторожности проявляла она, организуя побеги из лагеря или содействуя этим побегам! Подпольщики возвращали свободу советским воинам самыми разнообразными и хитроумными методами. Тут было все: подкуп охраны, организация побегов с работ в городе и побегов прямо из лагеря, пленных брали на поруки мнимые родственники, и пленные давали мнимое согласие служить в националистических формированиях. И почти к каждому новому исчезновению заключенных «фрейлейн Савельеф» имела самое прямое отношение.

В большинстве случаев требовалось не только вырвать пленного из лагеря, но и обеспечить его документами. Вот и пригодились люди, в свое время предусмотрительно подобранные Виктором Васильевичем. Теперь инженер Ткаченко доставлял из типографии чистые бланки временных удостоверений, пропусков, всевозможных справок. Анна Остаплюк приносила образцы оттисков нужных немецких печатей. Олег Чаповский искусно подделывал эти печати, Наташа Косяченко вписывала в бланки фамилии — Работа шла по своеобразному конвейеру. Вскоре подпольщики стали выполнять и партизанские «заказы» на документы.

Связь к этому времени наладили не с одним лишь Круком. Ее установили и с отрядами Прокопа, Медведя. Несколько позже ниточка связи из Луцка протянулась через партизан дальше, к подпольному Волынскому обкому.

По заданию партизанских командиров Измайлов делал многое. В лес отправлялись посылки с типографской бумагой, краской, медикаментами. Отряду Медведя понадобились две пишущие машинки. Виктор Васильевич точно выполнил «заказ»: добыл одну машинку с немецким шрифтом, другую с украинским. Для операции, очень важной и сложной, отряду был нужен автомобиль. Подпольщики помогли связному партизан угнать «оппель» из гаража гебитскомиссариата.

Много сил, ловкости, отваги требовал сбор нужных партизанам разведывательных сведений. Дислокация военных частей в Луцке, их численность, вооружение, перевозки военных грузов, приезд крупных военных чинов... По всем этим вопросам, да и по многим другим собирались точные данные. Часто они добывались по крупицам одновременно всеми подпольщиками. Руководил же разведкой, обобщал полученные материалы сам Измайлов. Ему помогали Николай Григорьев и Олег Чаповский, советские офицеры, бежавшие с помощью Савельевой из концлагеря и оставшиеся работать в подполье.

«Новый порядок» в Луцке вошел в полную силу. Переполнен узниками старинный замок Любарта. Набит до отказа концлагерь у Гнидавского моста. Открыт недавно еще и новый, не менее страшный лагерь на территории бывшего католического монастыря. Все ночи напролет горит свет в окнах огромного дома, занятого под гестапо.

Волинь у літературі: луцька конспірація, фото-3

Табір військовополонених у замку Любарта

Но подпольная борьба советских патриотов с немецкими захватчиками продолжается. Только действовать подпольщикам приходится все более осмотрительно, осторожно…

…Ранним летним утром жители города увидели реющий над оккупационным учреждением красный стяг. Ночью подпольщики пробрались на крышу, сорвали с древка полотнище с черной свастикой и заменили его советским флагом. Реял он в голубом небе недолго, каких-нибудь полчаса, и успели его увидеть немногие, но важно, что увидели. Весть об этом мгновенно распространилась по всему Луцку. Радостней забились сердца истомленных, намученных людей. Они поняли, что борьба с врагом продолжается, что и у них в городе антифашистское подполье живет, действует, борется.

Вскоре в Луцке произошло и другое взволновавшее всех событие. На улице среди бела дня был убит один из самых свирепых гитлеровских палачей офицер по надзору за концлагерями Людвиг Хорнер. Жители города не сомневались, что казнь оголтелого военного преступника совершена подпольщиками. Так это и было. Негодяя и садиста Хорнера приговорила к смерти подпольная организация. Расстрелял его коммунист Николай Григорьевич Григорьев.

Якщо ви помітили помилку, виділіть необхідний текст і натисніть Ctrl + Enter, щоб повідомити про це редакцію
0,0
Оцініть першим
Авторизуйтесь, щоб оцінити
Авторизуйтесь, щоб оцінити
live comments feed...